Оказавшись на Мальте, иноземцы не хотели существовать обособленно
всячески стремились к слиянию с местным населением. В свое время примером тому послужили беженцы-греки с Родоса, прибывшие на Мальту вместе с иоаннитами. Более 5 тысяч эмигрантов с семьями обосновались в небольшом городке Биргу, где открыли для себя и единоверцев из Витториозо три приходские церкви. С конца XVI века греки не нуждались в отдельных церквях. Необходимость в них отпала после того, как главный приход, посвященный Богоматери Дамасской, переместился в Валлетту и оставшиеся храмы перестали существовать в прежнем качестве.
Сменилось не одно поколение, прежде чем жители архипелага осознали свою уникальность. Став окраиной норманнского государства, Мальта разделила его сложную историческую судьбу. Средневековое искусство островной страны явилось слабым отголоском богатой художественной культуры Сицилии. Построенные германцами романские замки и готические храмы слишком сильно изменились после многочисленных перестроек. Вместе со стенами бесследно исчезли украшавшие их статуи, росписи, мозаики.
Норманнское окно жилого дома в Витториозо
К счастью, сохранились отдельные сооружения Позднего Ренессанса: дворцы Фаль-цон и Гатто Мурина в Мдине, жилые дома в Витториозо, мрачный палаццо Бонди на Гоцо, жилая часть крепости Сан-Анжело, приходская церковь в Зейтуне.
Средневековый облик всех этих строений во многом определяют так называемые си-цилийско-норманнские окна, разделенные надвое стройной колонкой и украшенные пышной резьбой. Благодаря норманнам в речи островитян прижился сицилийский диалект, объявленный официальным языком Мальты наравне с латынью. Его своеобразное
употребление определяла тесная связь с Сицилией, где для общения и письма использовался тосканский вариант итальянского языка. Сформировавшийся только к середине XVI века, он не замедлил проникнуть на Мальту, но здесь его употребляла лишь культурная часть населения, тогда как жители деревень и малых островов разговаривали на мальтийском.
Странную языковую ситуацию отметил французский путешественник Сье дю Мон, посетивший архипелаг летом 1690 года: «В здешних городах говорят на французском, испанском и италь-
Арка двора палаццо Бонди
янском. Последний к тому же является государственным языком, на котором пишутся документы. В этой стране простолюдины говорят на странном диалекте». Современники объясняли языковой хаос беспрерывным притоком чужеземцев. Коммерсанты, моряки, беглецы, ученые и просто искатели лучшей доли, прибывая на Мальту, быстро забывали родину, но с родным языком расставались неохотно. Присутствие большого числа иностранцев в портовых городах привело к искажению языка, что специалисты называли «варварство».
К концу XVIII века искаженный итальянский превратился в городской диалект, подобающий представителям низших сословий, в частности ремесленникам и прислуге.
Языковая путаница доставляла немало хлопот нотариусам, которым надлежало переводить документы с латинского, сицилийского, итальянского языков на местный, чтобы бумаги могли читать полуграмотные крестьяне, коих на Мальте было большинство. Для средневекового, к тому же не слишком развитого общества вполне естественно, когда образованный человек возвышается над другими людьми благодаря своим знаниям. На островах затерянного в море
архипелага жизнь сосредотачивалась вокруг Мдины и Рабата. В мелких поселениях нотариусы господствовали, часто возглавляя местные органы самоуправления. В столицах влияние нотариусов не проявлялось настолько явно, поскольку здесь жили образованные иностранцы, священники, местные политики и деятели культуры, а с XVI века духовную атмосферу Мальты стали определять рыцари ордена Святого Иоанна, куда входили только потомственные аристократы.
